Геннадий Бугаев
г. Новочеркасск
Солончаковая тоска
Маленький хуторок Голые Бугры находится в километре от реки Дон и в полукилометре от речки Быстрянск, на берегу живописного озера Рыбачкино. По берегам озера растут высокие вербы, посаженные ещё первыми казаками, заселившими эти места. В окружение мелких ериков озер и лиманов, нетронутых цивилизацией, хутор выглядел райским уголком в забытом Богом крае.
На протяжении несколько столетий, каждую весну разливаясь, Дон затоплял пойменные луга. Жители станиц и хуторов проживающие в районе пойменных лугов говорили: «разлив нас разоряет, но и кормит»
С разливом Дона все преображалось. Вода заливала пойменные луга, заполняла лиманы, озера, ерики. Куда ни кинь взор – везде сплошная гладь воды. С наступлением тепла из дальних стран возвращались на гнездовья водоплавающие птицы. Мелководье прогревалось солнечными лучами, и было исключительным местом нерестилища, где резвился и подрастал малек. Во время разлива, в пойменных лугах было изобилие разной рыбы: судак, лещ, сазан, язь, таран, красноперка, окунь, ерш.
В Дону ловили промысловую рыбу: чехонь, сельдь, стерлядь, белугу, осетра, стерлядки, сомы и много других сортов. В озерах, лиманах и ериках водились: щуки, караси золотые и серебряные, лини, вьюны, язи, тарань, красноперка. Было изобилие раков.
Миллиарды, окрепших в прогретой воде, мальков спускались по ерикам в русло Дона, дальше в Азовское море. И все это с 400 тысяч гектаров пойменных лугов, без всяких затрат. Природа работала на благо человека, щедро одаривая его. Только не мешай, не строй плотины, перегораживая русла рек, не поворачивай течение рек вспять.
Лиманы, озера пристанище для многочисленных стай водоплавающей и болотной дичи. Они оглашались криками птиц, по плесам плавали утки разных пород с выводками.
В июле - августе пойменные луга покрывались разноцветным медоносом, где пчелы находили богатый взяток нектара.
В осенние дни озера и лиманы привлекали перелетных птиц для отдыха и кормления. Какое раздолье для охотника!
Луга после разлива воды давали изобилие растительной массы пригодной, для скотоводства. По скошенному лугу были разбросаны стога сена, аромат их заполнял воздух, веселя душу и сердце казака. На пастбищных угодьях бродили тучные стада. В зарослях камыша, по берегам озер и ериков, изобилие ежевики, её собирали ведрами.
На возвышенных местах около станиц, в пересыхающих музгах, по берегам ериков населению выдавались участки земли под огороды. Население всегда обеспечивало себя овощами, даже в засушливое время года.
Естественный травостой пойменного луга давал населению возможность заниматься животноводством, пчеловодством, заготовкой сена для подсобных хозяйств и личных подворий. Озера и лиманы в пойме обеспечивали население рыбой и дичью.
Все в природе взаимосвязано, это звенья одной цепи. Не нарушай, разрушив одно звено, идет цепная реакция с непредсказуемыми последствиями.
После строительства Цимлянского гидроузла, Кочетовского и Николаевского каскадов подпорно-транспортных гидроузлов, все рухнуло в одночасье: прекратились разливы Дона на территории поймы в 400 тысяч га; исчезли места нерестилища рыб, гнездовья водопла-вающих птиц. И как следствие уменьшение рыбных запасов Азовского моря, поголовья водоплавающих птиц. Гармония животного и растительного мира была разрушена.
Уникальность и особенность Аксайского займища в том, что на данной территории находятся памятники нашей истории, природы Донского края, и это случайно уцелевшая территория природных комплексов – живой свидетель прошлого, представляет собой бесценный природный памятник. А «Народ без истории, как ребенок без родителей».
Из-за отсутствия разливов идет деградация и разрушение Доно-Аксайской поймы. Идет засоление поймы. Пересохшие лиманы зарастают камышом, превращаясь в болота, популяция отдельных видов растений на грани исчезновения.
Уменьшилось продуктивность лугов, огромные площади покрыты карантинной травой: амброзией, циклохеной. Да и вкус молока изменился, он зависит не от породы коров, а от изобилия разнотравья пойменных лугов. Ведь молоко, это конечный продукт переработки животными разнотравья.
Кто подсчитал затраты и убытки от затопления плодородных земель в верховьях Дона, переселения хуторов и деревень из зоны затопления Цимлянского моря? Кто подсчитал нанесенные убытки рыбному хозяйству и животноводству жителям Доно-Аксайской поймы?
Да просто никто не считал? Только по воле недальновидных людей, да с волевого решения верхушки Коммунистической партии, был разрушен симбиоз животного и растительного мира. И как следствие, ухудшение жизненных условий жителей поймы.
Доно-Аксайская пойма умирает. Гибнет часть живого организма земли из-за бездумного отношения к ней ученых и правителей, не думающих о будущем. В погоне за прибылью, уничтожается, окружающая среда человека. Что останется нашим потомкам? И хочется мне сказать, – «Когда будет поймана последняя рыба и убита последняя птица, отравлена вода в речке. Срублено последнее дерево на земле, только тогда люди поймут, что деньги не нужны».
* * *
Прошло пятьдесят лет, хутор Голые Бугры умер, из сорока жилых домов, в настоящее время осталось с десяток, погибли сады, во всем запустение. Железная пята цивилизации раздавила некогда цветущий райский уголок. Исчезла сельская идиллия. Нет больше копен сена на лугах, с неповторимым ароматом луговых трав. Не бродят стада па-сущихся коров, со стаями птиц над ними. Не слышно разноголосого пения, и гомона пернатых жителей пойменных лугов. Нет табунов лошадей, несущихся с развевающимися гривами. Не слышно грозного гула земли под их копытами.
Молодежь покинула станицы и хутора, их засасывает прогресс цивилизации, и живут они в крупных городах среди пыли и серого асфальта, где властвует смог – порождение жизнедеятельности человека.
Вырублены сады, луга превращаются в засушливую степь с редкой и чахлой растительностью, навевая солончаковую тоску.
Все разрушено. Во имя чего? Вокруг нищета и убогость, исчез райский уголок из моего сердца. Остался горький осадок от посещения места моего детства. Дорого обошлись жителям пойменных лугов Дона и Аксая необдуманные преобразования.
А что ученые, они не хотят признать свои ошибки и не видят нанесенного ущерба и горя людям. Что им до нас, этим кабинетным профессорам и академикам, не знающим души сельского жителя.
Жители говорят об их работе по переделыванию природы: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
